Украинский и бурятский народы практически одновременно подпали под агрессию и поглощение Московским, а затем Российским царством, в середине XVII века. Истребление, порабощение, отъем исконных земель. Бурятам так же есть, что припомнить России.
«Бурятия праздновала 300-летие так называемого „добровольного присоединения“ к России в те же 1950-е годы, что и Советская Украина — триста лет „воссоединения“ с Россией. Это совпадение не случайно, потому что украинский и бурятский народы практически одновременно подпали под агрессию и поглощение Московского, а затем Российского царства, в середине XVII века. Архивные документы бесстрастно свидетельствуют о том, как Бурятия угнеталась сперва российскими захватчиками — комбатантами, затем армией чиновников, помещиков и налоговиков Российской империи».
Многое в этих историях на удивление похоже — у бурятов и украинцев, как ни странно, много общего, не только желто-синие цвета на национальном флаге, но и опыт борьбы с московскими империалистами. И конечно же, не обошлось без урезания земель, исконно принадлежавших бурятам, в пользу России. Эта политика шла не только при царях, императорах, белых атаманах и генералах, но и при советской власти.
Краткое описание проблемы
Новый освободительный этап бурятского народа начался одновременно с революцией в Российской империи — в 1917 году. Буряты массово создавали свои административно-территориальные единицы — аймаги (более крупные, сравнимые с областями Европейской части России), хошуны — сравнимые с волостями или районами, сомоны — местные общины. Такое разделение было традиционным для бурятов и соседних с ними народов.
Одним из первых, между прочим, в 1917 году был провозглашен Ангарский национальный аймаг, ныне находящийся за пределами Бурятии. О том, как получилось, что бурятские земли оказались за пределами собственно Бурятии, и будет наш краткий обзор.
Во время Гражданской войны здесь пролегали фронты не только между «красными» и «белыми», но и между «державниками» и «автономистами», между «казачьим сословием» и «инородцами» («туземцами»), между претендовавшими на верховную российскую власть и иностранными интервентами.
Ради достижения скорейшего перемирия РСФСР в 1920 году заключил договор с Японией, по которому, в частности, земли нынешней Бурятии были разделены между Российской Федерацией и Дальневосточной Республикой — примерно по реке Селенга.
Дальневосточная Республика (ДВР) уже в 1921 году объявила о создании на своей территории Бурят-Монгольской автономной области (Буряад Монгол Можо). Это земли к юго-востоку от Байкала, столицей была объявлена Чита (бур. Шэтэ-Хото), теперь — столица Забайкальской области РФ.
В свою очередь, в 1922 году РСФСР объявила о создании Монгол-Бурятской автономной области (Монгол Буряад Можо). Столицей был объявлен Иркутск (бур. Эрхэ-Хото) — теперь это столица одноимённой области РФ.
Уже этого упоминания достаточно, чтобы догадаться, что границы двух бурятских республик выходили тогда далеко за пределы сегодняшней Бурятии. Дальше мы увидим, как от этих земель методично нарезались кусочки и целые страны, чтобы разъединить бурятский этнос, а их территории надолго сохранить под колпаком «исконно российских владений Сибири».
После слияния РСФСР и ДВР начался объединительный процесс двух автономных областей — восточной, Бурят-Монгольской, и западной, Монголо-Бурятской — в единую автономную республику Бурят-Монголия.
Официально о его завершении было объявлено в 1923 году. Это стало, несомненно, прогрессивным шагом в истории бурятского народа, столетиями лишенного своей государственности.
Однако «под шумок» из обеих автономных областей (можо) прибрали районы, представлявшие интерес для центрального правительства России.
Вот как это было.
Ампутация от Бурятии восточных земель
При каждом новом преобразовании крупных и средних административно-территориальных единиц России — областей, краев, округов — от национальных автономий «при случае» и под нейтральным поводом отрезали земли.
Сначала рассмотрим, куда делись земли Восточной Бурятии.
Процесс обезземеливания бурятов начался еще в составе ДВР, при территориальном размежевании хошунов и сомонов.
На словах критикуя «белых», вводивших в Бурятии сегрегацию (поселения бурятов и русских при атамане Семенове входили в разные уезды, даже если располагались чересполосицей), дальневосточные «красные» быстро взяли ту же технику себе на вооружение. Перекраивание провозглашенных в 1917 границ привело к тому, что ни один аймаг Бурят-Монгольской области не имел цельной границы, а представлял анклав, окруженный со всех сторон казачьим землевладением.
Цельные границы удерживали за собой только хошуны, но и те стремительно сокращались и в количестве, и в диаметре. Так, если в 1917-1921 — до создания Бурят-Монголии ДВР — в 4 аймаках насчитывалось 25 хошунов, то к концу 1922 года осталось всего 10. Если рядом находились два хошуна по соседству, то их объединяли, но при этом «уточняли» территорию так, чтобы общий диаметр сокращался в разы. Заодно уменьшался удельный вес бурятских органов самоуправления в системе принятия решений.
Бурятия в нынешних границах и с забраными землями
«Освобожденные» от бурятского контроля земли составили, вместе с казачьими владениями, две области ДВР — Прибайкальскую и Забайкальскую, которые после ликвидации ДВР были переименованы в соответствующие губернии. Уже тогда многие «бурят-монголы» оказались за пределами Бурят-Монгольского Можо.
В том числе, выведены из-под контроля восточной автономии такие ключевые города, как Верхнеудинск (бур. Улан-Удэ) и Чита (бур. Шэтэ Хото). Они теперь стали губернскими городами, как до революции. За пределы Бурят-Монголии ушли целые волости, издавна населенные бурятами-эхиритами — в наше время это Шилкинский, Акшинский, Кыринский и Улётовский районы Забайкальского края.
Затем в 1926-27 последовало преобразование Дальневосточной области в Дальневосточный край, и снова были ликвидированы два хошуна (Хоацайский и Хилоко-Бурятский). Поскольку открыто отрицать право бурятов на самоопределение тога еще не отваживались, ликвидированные хошуны, после очередного урезания, были провозглашены «национальными районами», но уже в составе чисто русских образований — Читинского округа и Дальневосточного края, куда он входит.
В 1930, в связи с созданием Восточно-Сибирской области, округа были упразднены, а районы и хошуны переданы непосредственно в управление облсовета. Тот, ссылаясь на трудности управления разрозненными единицами, продолжил «объединение». В 1931 году Хоацайский и Хилоко-Бурятский национальные районы были объединены в Хилоко-Хоацайский район с центром в Могзоне, а в 1932 году был упразднен Хилокский район, территория которого вошла в состав Хилоко-Хоацайского, Петровск-Забайкальского и Красноярского районов.
Так национальная территория восточных бурятов оказалась сокращенной сразу в три раза. Первая столица Бурят-Монголии теперь не только выделилась из бурятских земель, но и отгораживалась от них все новыми русскими районами.
Наконец, в 1938 году все национальные районы и сельсоветы были попросту ликвидированы — по всему СССР, а деятелей, осмелившихся подвергнуть эту фактическую ликвидацию малого национального самоуправления форм, попросту расстреляли за «национализм».
В мае 1923 года Бурят-Монгольская АО вместе с Монголо-Бурятской АО были объединены в одну Бурят-Монгольскую АССР. Каждая половинка «Большой Бурятии» при воссоединении была лишена своей части, которая так и осталась теперь в руках великорусских провинций.
Более того, в 1937 году от самой АССР отрезали три аймака — один, Ононский, без всяких объяснений преобразовали в «русский» район, а затем на всякий случай разделили между соседними районами. Два других — Агинский и Улан-Ононский — включили в состав вновь созданной Читинской области на особых правах — как Агинский Бурят-Монгольский национальный округ-тойрог (АБМНО).
Уже в 1941 году один из двух аймаков тойрога располовинили и вывели земли в состав ненациональных районов Читинской области. А в 1948 и вовсе ликвидировали районы внутри тойрога, морально готовя Агинскую автономию — жалкий кусочек земли, оставшийся от некогда обширной Бурят-Монголии — к превращению в национальный район. Эти действия вызвали тревогу дружественной СССР Монголии, и в 1951 ликвидацию автономии отложили.
Состоящий всего из 3 районов Агинский округ сделал последнюю попытку самоопределения уже после распада СССР — в 1994 году он подписал новый федеральный договор с РФ, в результате которого вышел из состава Читинской области. Впрочем, ненадолго. В 2008 году правительство РФ «объединило» тойрог с областью, образовав из них новую федеральную единицу — Забайкальский край.
Три района Восточной Бурятии, пользовавшиеся призрачным правом на национальное самоуправление, были лишены и этой иллюзии. В то время как еще 9 районов того же края попали в район русификации еще ранее, как было описано выше, всеми мыслимыми правдами и неправдами.
Ампутация от Бурятии западных земель
Теперь рассмотрим, куда отошли земли Западной Бурятии. Здесь, напомним, в 1922 году была образована Монголо-Бурятская автономная область (можо). Имея столицей Иркутск (бур. Эрхүү Хото), автономия с самого начала вынуждена была делить облцентр с более крупной Иркутской губернией.
Автономия состояла из 5 аймаков, изначальное количество хошунов в которых — 34 — за полгода сократилось до 29. Как и в Восточной Бурятии, в западной части сокращения проводились под лозунгом оптимизации, но каждый раз сопровождались сужением их территории. Монголо-Бурятию «готовили» к воссоединению с Бурят-Монголией, «избавляя» её от «ненужных» территорий.
При создании АССР в ее состав не вошли ни Иркутск с прилегающим Иркутским районом, ни Ангарский аймаг — первый центр бурятского автономизма, всего — 6 современных районов Иркутской области.
В 1923 году объединенная АССР имела 72 хошуна, а на 1926 — только 32 хошуна. Территория объединенной Бурят-Монголии продолжала «таять», под видом дробления и разукрупнения аймаков.
В 1937 году Аларский, Боханский и Эхирит-Булагатский (без байкальского побережья) аймаки Бурят-Монгольской АССР были «преобразованы» в Усть-Ордынский Бурят-Монгольский национальный округ и выделены из автономии, включены в состав новообразованной Иркутской области. А Ольхонский аймак и вовсе превращен в ненациональный район и передан той же области.
Созданный таким хитрым образом «корридор» оторвал бывшую Монголо-Бурятию от АССР, и по современному делению насчитывает в своем составе 9 районов Иркутской области. Оставшиеся в Усть-Ордынском тойроге аймаки были поделены на 6 районов, при этом в последующие годы с помощью постоянных преобразований из состава анклава были выведены еще два района.
Наконец, вышедший в 1994 году из состава Иркутской области Усть-Ордынский Бурятский автономный округ в 2008 году вновь включен в состав Иркутской области, из его названия убрано слово «автономный», дабы поставить бурят на место.
Эвенкский вопрос
Отдельного рассказа заслуживает нахождение в Бурятии части земель эвенков. В основном, это земли хамниган — подгруппы эвенков, в давние времена подпавших под культурное влияние бурятов и в значительной степени ими ассимилированных.
Сознавая (и во многом испытав на собственном примере) важность сохранения национальной самобытности, правительство АССР в первые же годы своего существования выделило обширные участки под национальные аймаки, хошуны и сомоны — всего 173 8 км², что составляет без малого половину всей современной Бурятии.
Национальные автономии эвенков в Бурятии существуют и до сих пор — несмотря на то, что, как мы видели выше, автономия самих бурятов в советские годы неуклонно сжималась в размерах.
В те же годы в соседней Читинской области существовала схожая по структуре автономия эвенков — хамниганов и ороченов, сложившаяся к 1930 году из ряда разрозненных «туземных районов» в отдельный Витимо-Олёкминский округ — площадью 209 800 км². Уже в 1938 году эта автономия была ликвидирована в приказном порядке.
Мы считаем, что в будущем земли ликвидированной Витимо-Олёмкинской автономии эвенков могли быть включены в состав «Большой Бурятии». Природа этих земель — как ландштафтная, так и этнографическая — весьма схожа с условиями, существующими в Северной Бурятии.
Группы эвенков и бурят, проживающих в обеих территориях, родственны между собой и ведут сходный образ жизни. Кроме того, достаточно взглянуть на карту и мы увидим — «Бурятская Эвенкия» прямо связывает Витимо-Олёкминский край с «Большой Эвенкией».
Следует упомянуть, что Эвенкийский автономный округ, созданный тоже в 1930 году, смог надолго пережить Витимскую автономию, однако в конечном итоге его постигла та же судьба. Уже в правление нынешнего режима в РФ, в 2007 году, этот округ был присоединен к Красноярскому краю и лишен всякой автономии, даже бумажной.
За исключением Якутии, где существуют автономные районы эвенков, и Китая, где также уделяется внимание существованию национальных округов для эвенков, Бурятия остается одной из немногих стран, в которой эвенки чувствуют себя полноценными гражданами, а не гостями на собственной земле.
Земельные утраты
За все время преобразований «за бортом» Большой Бурятии осталась территория нынешних 15 районов Иркутской области и 14 районов Забайкальского края.
Отойдя от абстракций, таких как районы, хошуны, аймаги (чьи территории часто изменяются), перейдем к точным цифрам.
Современная, «Малая» Бурятия насчитывает — 351 334 км² площади.
На западе у Бурятии отняли земель: под видом изолированной автономии (Агинский тойрог) — всего 19 592 км², тогда как просто отобрано от бурят и передано русским провинциям 121 тысяча км². Сложив цифры, получим = 140 592 км² утерянных земель на западе.
На востоке у Бурятии обманом под видом автономии (Усть-Ордынский тойрог) отобрано — 22 138 тыс. км², и значительно больше — 152 тысячи км² — просто передано в русские провинции. Итого утрачено земель на востоке = 174 328 км².
Сложив земли на востоке и западе, утраченные Бурятией в разные годы благодаря проворству советских и российских чиновников, получим 314 920 км², что сравнимо с территорией всей оставшейся Бурятии.
Если же считать законными претензии «Большой Бурятии» и на земли родственных эвенков-хамниган уничтоженной Витимо-Олёкминской автономии (209 800 км²), то вместе площадь отсоединенных земель, находящихся в «исконно русских» провинциях Сибири и Дальнего Востока, даже превышает площадь самой современной Бурятии.
Политические акценты
Воссозданное после многовекового порабощения собственно бурятское государство — пусть и в форме автономии, в рамках семьи формально равных «братьев»-народов России, Бурят-Монгольская АССР была подлинно успешным экспериментом.
Несмотря на накопившиеся столетиями взаимные претензии колонистов и туземцев — по сути, эксплуататоров и эксплуатируемого коренного населения — первой команде советских руководителей Бурятии удалось создать на своей территории такой порядок, при котором русские и буряты жили в постоянном мире.
Цена этого, правда, достигалась слишком дорогим путём — выделением района за районом, земли за землёй для русского населения. И эта цена оказалась не только непомерной, но и напрасной.
В 1937 году руководство Бурят-Монгольской АССР попробовало протестовать против отторжения земель с востока и запада, создания из Бурятии трех изолированных анклавов по обе стороны Байкала. Реакция советской империи была молниеносной.
Руководство было вызвано в Москву, так сказать, для консультаций и там расстреляно. Перед смертью НКВД выбило из приговоренных к смерти бурятов «сознание» в том, что они планировали оторвать АССР от СССР и создать здесь «Панмонгольское государство под протекторатом Японии».
Однако полностью подавить сопротивление бурятов — подчас тихое и скрытное, но весьма эффективное — не удалось даже всемогущему НКВД. В 1940 году Сталин начал с бурятами новую игру — пообещал им особый статус, сравнимый с республиками СССР. В качестве подтверждения своих намерений он пригласил единственную из десятков автономий РСФСР на парад союзных республик в Москве.
В планах Сталина действительно было еще большее упрочение формального статуса Бурят-Монголии, но ценой кровопролитной войны за соседнюю Монголию. Бурятам отводилась в этих планах та же роль, что карелам («карело-финнам») в войне против Финляндии.
Напомним, что Сталин выделил Карело-Финнскую ССР как отдельную единицу, намереваясь с помощью этой декорации упрочить свои политические права на Финляндию. После налаживания отношений с Финляндией после войны, советское руководство тихо лишило карелов «союзного» статуса, снизив уровень страны обратно до автономии — больше в услугах «карело-финнов» Кремль не нуждался.
Нечто похожее происходило и с Бурят-Монголией. С той лишь разницей, что Монголия сохраняла дружественные отношения с СССР и на любые провокации Кремля отвечала такой покорностью, что завоевывать ее не было смысла. Тем не менее, призрак «Бурят-Монголии» всегда маячил над режимом Чойбалсана, вздумай тот оступиться. Обвиняя бурятских руководителей в «панмонгольских планах», Сталин фактически приписал им собственные несбывшиеся замыслы.
В послевоенное время, с установлением в Монголии лояльного режима Цеденбала, полностью зависимого от Москвы, с одной стороны, и началом независимой политики КНР, начавшей кампанию претензий на «Внешнюю Монголию», советское руководство решило убрать слово «монгол» из своего внутреннего словаря. Дабы не оттолкнуть руководство МНР и лишний раз не раздражать руководство КНР. Так объясняется то, что в 1959 году «по просьбе бурятов» АССР из Бурят-Монгольской переименована просто в Бурятскую.
Само по себе выделение самостоятельного имени автономии явилось прогрессом, бурят наконец-то перестали использовать в геополитических играх в Центральноазиатском регионе.
Вместе с тем, однако, пропал интерес к Бурятии как национальному явлению, и дробление ее территории продолжилось — теперь уже исходя не из геополитики, а из хищнического аппетита к богатейшим природным ресурсам Бурятии.
Для советских главков было неприемлемо, чтобы буряты даже в виде обрезанной автономии имели право вето на Байкал.
Ситуация повторилась в 2006-2007 годах, на новом этапе «закручивания гаек» уже в постсоветской, путинской России. Тогда под надуманным предлогом, используя на всю мощь обман, подкуп, запугивание и пропаганду, Кремлю удалось не только остановить процесс воссоединения «трех Бурятий» (центральной республики, а также Агинского и Усть-Ордынского тойрогов), но и довести дело до фактической ликвидации двух из них. Агинская и Усть-Ордынская автономии слились с Читинской и Иркутской областями на правах каких-то районов «со специальным статусом», статус этот не работает и спустя скоро десять лет после начала политической аферы.
Бурятия и земли других народов Сибири
Геополитическое будущее территории, унаследованной Кремлем от РСФСР, неясно и многовариантно. И если одни видят в скором будущем «воссоединение» всех советских, а то и романовских земель, то другие уже рисуют катастрофические сценарии, самым безболезненным из которых является «парад суверенитетов» народов и народностей, являющихся коренным или укоренившимся населением Евразии.
В случае подобного сценария вопрос о воссоединении «Большой Бурятии» станет во всей остроте. Выход бурятов к своим естественным границам жизненно необходим бурятам. Это получение границы с Китаем на востоке (полу ликвидированная автономия Агинский тойрог), полный контроль над границей с Халха-Монголией, выход на границу с Казахстаном через установление прочных связей с другими республиками монгольского мира — близкими по духу и культуре Хакассией, Алтаем и Тывой. Всё это становится вопросом выживания Бурятского государства, если оно возникнет в будущем.
Другой важный момент — это плотные, дружественные отношения с эвенками, которые образуют на севере Бурятии и дальше на север гигантский по территории конгломерат. Эвенки могут стать связующим звеном для Бурятии с самыми богатыми, в потенциальном будущем, республиками бывшей РСФСР — Ненецией и Югрой.
А также важным связующим звеном с соседней Саха-Якутией, которая в условиях самоустранения слабого имперского аппарата уже накопила свой уникальный опыт управления «труднодоступными» с точки зрения европейцев территориями, наладила взаимодействие больших и малых народов на своей территории.
Все названные страны в силу своего географического положения будут играть важную роль в торговле, транспортировке энергоресурсов, коммуникаций, а также, вероятно, в военном сотрудничестве.
Также для Бурятии важно вовремя определиться в отчетливо наступающем всемирном кризисе. Стоять ли им, как сейчас, по инерции на страже разваливающейся, но агрессивной империи?
Поставлять ли своих солдат на «пушечное мясо» в далекой Украине, послушно следуя чуждым интересам? Или использовать свой интеллектуальный, культурный и даже оборонный потенциал для выстраивания собственной игры? Хотелось бы, чтобы бурятская элита и активные массы поскорее задумались о втором варианте, как альтернативе. В этом случае Бурятии уготовано место в союзе действительно свободных — освобожденных собственными руками — народов и государств Азии.
—
